Библиотека в современном мире и проблемы детского чтения.

Изображения библиотек и библиотекарей в жанре фэнтези неоднократно привлекали внимание зарубежных исследователей, в то время, как ни одной отечественной публикации на эту тему не имеется. Между тем пренебрежительно относиться к соответствующим «сказочным» или «ненаучно-фантастическим» образам все-таки не следует. Прежде всего данный жанр приобретает все большую популярность среди читателей (соответственно, нельзя отрицать влияние на массовое сознание тех образов, которые изображаются в соответствующих произведениях). Кроме того, некоторые романы - фэнтези обрели поистине культовый статус и имеют множество поклонников.

Первое, что бросается в глаза при анализе описаний библиотек и библиотекарей в данном жанре - их похожесть друг на друга. Отчасти это вызвано тем, что «визуальный ряд» персонажей, который можно выстроить в данном случае, особым разнообразием не отличается: это драконы, колдуны, ведьмы, оборотни, гномы, тролли, домовые, гоблины, единороги и... библиотекари (!). Как ни прискорбно, но «книжные люди» в фэнтези описываются едва ли не как специфическая разновидность нечистой силы и по своим свойствам оказываются близки к тем же домовым. Вполне понятно и то, что библиотека в данном жанре чаще всего упоминается тогда, когда речь заходит о разного рода «колдовских» книгах, и многие из этих книг оказываются «роковыми» в самом буквальном смысле слова.

Что касается зарубежной литературы, то одним из наиболее заметных (хотя и не лучших в художественном отношении) примеров может служить роман Д.К. Ролинг «Гарри Поттер и философский камень», в котором имеются многие специфические «атрибуты жанра»: 1) огромная библиотека оккультной литературы, расположенная при школе колдовства; 2) строгая пожилая библиотекарша с метелкой для пыли, бдительно следящая за порядком пользования библиотечными книгами; 3) колдовские книги, переговаривающиеся друг с другом на полках библиотеки и начинающие громко вопить, если их кто-то берет в руки и т.д.

Некоторые писатели приводят более сложный образ библиотеки, разделяя его на две «составляющие»: библиотеку в реальном (или, точнее говоря, условно реальном) мире и библиотеку в мире параллельном (потустороннем, виртуальном). Довольно типичным примером здесь является повесть Д. Дуэйн «Как стать волшебником». Главная героиня повести, школьница Джуанита Каллахан, нещадно третируемая своими одноклассниками, очень любит бывать в публичной библиотеке, которую она рассматривает как самое настоящее убежище, «островок спасения и безопасности». Будучи всеядным «книжным червем» и «четырехглазой читайкой-всезнайкой», она пользуется большой симпатией библиотекарши миссис Листер, хотя и понимает при этом, что библиотека хороша только тогда, когда у человека нет друзей. Между тем Джуаниту спокойно дожидается «роковая» книга-самоучитель «Как стать волшебником». Дальнейшие события, описанные в повести, также тесно связаны с книгами, а именно с похищенной Лунной книгой (главной книгой добрых волшебников) и с Безымянной книгой зла. Лунная и Безымянная книги оказываются взаимосвязанными, и Джуанита в поисках Лунной книги проникает в параллельную вселенную, находящуюся под властью архизлодея по прозвищу «Поглотитель Звезд». Примечательно, что самым главным сосредоточением зла (Сердцевиной тьмы) в параллельном мире оказывается... библиотека, в которой среди множества других колдовских книг хранится и Безымянная книга (книжное собрание в данном случае служит олицетворением Порядка, но порядка дьявольского: «Вся стена напротив представляла собой громадный книжный шкаф черного полированного дерева. Полки шкафа были плотно уставлены сотнями книг в одинаковых кожаных переплетах, будто тома одной бесконечной серии» [4]). В «злой» библиотеке имеется и свой библиотекарь - «мерзкий, но забавный» бородавчатый монстр, с бешеной скоростью печатающий на машинке. Кончается роман Д. Дуэйн описанием грандиозного побоища в Центральном парке Нью-Йорка (в реальном мире), в котором в качестве «секретного оружия» применяются... ожившие мраморные львы со ступеней Нью-Йоркской публичной библиотеки (заметим, что «размещение» львов перед входом в библиотеку довольно типично для зарубежной литературы независимо от жанра: львы могут символизировать гордое одиночество, индивидуализм, а также и некую опасность, грозящую человеку).

«Раздвоение» библиотеки происходит и в романе X. Мураками «Страна Чудес без тормозов и Конец Света». Библиотека в условно-реальном мире (в Токио) описывается X. Мураками вполне «традиционно», т. е. в духе тех стереотипов, которые присущи всей художественной литературе независимо от жанра: в ней были «... в основном старшеклассники, которые пытались чему-то научиться в читальном зале. ... В толпе молодежи, впрочем, попадались и старики. Каждый такой старичок приходит в воскресный полдень в читальный зал и неспешно просматривает четыре разные газеты. А потом, стараясь не расплескать полученные знания, идет домой ужинать, как мудрый неторопливый слон». Библиотекарша, разумеется, представляет собой не слишком счастливую, страшно голодную и одинокую особу 29 лет.

Что же касается технического прогресса, то он описывается без особого энтузиазма и с явной нос­тальгией по «прошлым временам» (зарубежные писатели вообще не любят упоминать технические новшества в связи с библиотекой, и библиотекарь ассоциируется ими исключительно с книгой): «На экране появился список книг названий в двадцать. Она взяла световое перо и вычеркнула оттуда примерно две трети. Потом записала то, что осталось, и набрала еще одно слово - «скелеты». Выскочило еще семь-восемь заголовков, два из которых она оставила и добавила к прежнему списку. Наблюдая за ней, я подумал: как все-таки изменились библиотеки за какие-то пару десятков лет. Кармашки с картонными формулярами, приклеенные к задней обложке, вспоминаются сегодня, как сон. А в детстве, помню, я страсть как любил разглядывать формуляры с чернильными штампами - сроками, на которые выдавалась книга».

В Конце Света - мире, созданном воображением главного героя в результате рискованного научного эксперимента, проведенного над его сознанием - есть точно такая же библиотекарша, но в абсолютно другой библиотеке. Библиотека из Конца Света -совершенно особая библиотека: она не предоставляет доступ к информации, а способствует ее уничтожению. Конец Света -место, где люди теряют свое «я» и свои воспоминания, и эти воспоминания остаются только в головах единорогов, которые периодически гибнут от непомерного груза человеческих страстей. Именно их черепа и хранятся в библиотеке, ожидая, когда их «прочтет» единственный читатель, выполняющий роль своеобразного «заземления» и способствующий бесследному «растворению» человеческих воспоминаний в атмосфере.

Распространенное в художественной литературе сопоставление хранилища библиотеки с кладбищем в данном случае становится вполне оправданным: «... просторная комната со стеллажами вдоль стен, все полки от полки до потолка уставлены черепами зверей. Словно это не библиотека, а огромное культовое захоронение. С замогильным холодом и гробовой тишиной». Что же касается еще одного стереотипного сюжета

- любовного романа с библиотекаршей - то он у главного героя благополучно развивается в обеих реальностях сразу.

Однако самый потрясающий, величественный и... абсурдный образ библиотеки имеется у совсем иного автора - Т. Пратчетта. В его гомерически смешных романах обыгрываются стереотипы, присущие многим жанрам литературы, и, к сожалению, много «достается» и библиотекам. Вот как, например, описывается библиотека Незримого Университета

- главного учебного заведения Плоского Мира, выпускающего в «большую жизнь» волшебников: «Библиотека представляла собой величайшее во всей множественной вселенной собрание магических текстов. Полки гнулись под тяжестью тысяч и тысяч томов с оккультными знаниями.

Такое колоссальное количество магии, собранное ъ одном месте, способно серьезно искажать окружающий мир, и поэтому обычным законам времени и пространства библиотека не повиновалась. Поговаривали, что эта библиотека простирается отсюда и в вечность. Вообще, слухи ходили самые разные: якобы где-то в отдаленных уголках лабиринта скитается племя студентов, заблудившихся в процессе поисков материала для курсовых работ; якобы в забытых альковах как в засадах сидят странные существа, чья судьба стать жертвами других, еще более странных, тварей.

Наиболее предусмотрительные из студентов, погружаясь в библиотечные дебри, оставляли мелками пометки на полках, а также просили друзей отправляться на поиски, если они вдруг не вернуться к ужину. ...

Сырая, неприрученная магия с треском прорывалась сквозь корешки, но особого вреда не причиняла, поскольку заземлялась в специальные, прибитые к каждой полке медные поручни. Синее пламя чертило бледные ползучие узоры, и слышался звук, бумажный шелест, - подобный может исходить от колонии пристроившихся на ночлег скворцов. То в молчании ночи разговаривали друг с другом книги.

Также было слышно, как кто-то храпит.... Обрывок изорванного в лохмотья одеяла прикрывал нечто, напоминающее груду мешков с песком, но являющееся на самом деле взрослой особью орангутанга мужского пола. Это был библиотекарь.

В те времена не многие позволяли себе высказывания по поводу его видовой принадлежности. Причиной этого преображения послужил случайный выброс магии - вещь, всегда возможная там, где хранится столько могущественных книг, и считалось, что библиотекарь еще легко отделался»9 .

Столь впечатляющий «образ библиотеки» дополняет ироническое примечание от автора, в котором говорится, что слухи о библиотеках оккультной литературы сильно преувеличены, а «Истина заключается в том, что пространство способны искажать даже самые обычные книги, и это легко доказывается, достаточно заглянуть в один из по-настоящему старомодных букинистических магазинчиков. Эти магазины ... содержат в себе больше лестничных пролетов, чем этажей, а еще - ряды полок, которые заканчиваются дверцами, никак не созданными для впуска (а также выпуска) человеческого существа нормальных размеров. Хороший книжный магазин - это просто-напросто благовоспитанная Черная Дыра, которая умеет читать».

Любопытно, что даже превратившись в орангутанга, библиотекарь все равно остается образцовым хранителем книжных фондов:

1. «Множественная вселенная содержит в себе немало ужасающих картин. Однако почему-то для души, чьи струны настроены в унисон с тонкими ритмами библиотеки, не много найдется зрелищ более ужасных, нежели пустота на том месте, где должна была стоять книга»!.

2. «Библиотекарь с благосклонностью относился к чтению в целом, но читатели действовали ему на нервы. Было нечто кощунственное в том, как они брали книги с полок и изнашивали слова своим чтением. Ему нравились люди, которые любили и уважали книги, а самое лучшее проявление этих чувств, по мнению библиотекаря, - это оставить книги на полках, где им и предназначено находиться самой природой».

Между тем похищение очередной «роковой» книги заставляет библиотекаря пойти на рискованный шаг: использовать библиотеку как дверь в другие измерения и как машину времени: «Библиотекарю казалось' вполне логичным, что если существуют проходы, в которых полки оказываются снаружи, то должны иметься и другие проходы, в пространстве между самими книгами, создаваемые из-за микросмещения квантов, на которые давит вес слов. С обратной стороны некоторых полок определенно доносились странные звуки, и библиотекарь знал, что если вытянуть пару томов, что заглянешь в другую библиотеку, под другими небесами». При этом оказывается что все библиотеки мира связаны с так называемым «Б-пространством», приводящем к единой Универсальной библиотеке. В свою очередь, главным искусством «настоящих библиотекарей» является «погружение» в Б-пространство - «искусство выживания за пределами Полок, Которые Мы Знаем». «Потусторонняя» библиотека выглядит не менее эффектно, чем библиотека, расположенная «по эту сторону»: «Несколько раз пришлось прижиматься к полкам, когда мимо, громыхая, проходил какой-нибудь огромный словарь-тезаурус. Однажды мимо библиотекаря проползла стая зубастиков - эти странные существа паслись на страницах с содержанием и оставляли позади себя след из тонких брошюрок литературной критики. ... А особо следовало опасаться всяческих клише».

Однако, что бы ни происходило в параллельных мирах, прошлом, настоящем и будущем времени, «Библиотекарь свято чтил «Три Универсальных Правила Библиотекарей Времени и Пространства», которые гласили: «1) Соблюдайте тишину; 2) Книги должны быть возвращены не позднее указанного срока; 3) Ни в коем случае не вмешивайтесь в природу причинности».

Для полноты картины остается привести два описания «трудовых будней» библиотеки:

1. «Моркоу огляделся. Во все направлениях тянулись полки. На этих полках стояли книги. Он высказал примерное предположение:

- Это ведь библиотека, я прав? Библиотекарь по-прежнему

мягко, но цепко держал юношу за руку и вел его по лабиринту переходов.

- Здесь находится труп? - продолжал гадать Моркоу.- Наверное, да». 2. «Обычно в библиотеке Незримого Университета тихо. Шаркают ноги бродящих между стеллажами волшебников, иногда академическую тишину нарушает кашель, периодически - достаточно редко - раздается предсмертный крик неосмотрительного студента, который не отнесся к старинной магической книге с той осторожностью, которой она заслуживала».

В приведенных отрывках можно усмотреть язвительную параллель с «Вавилонской библиотекой» Х.-Л. Борхеса, и это наводит на мысль, что сатирические изображения библиотек и библиотекарей - это не только результат негативных установок, сложившихся у писателей с детства, и не только отображение опыта общения с недружелюбными библиотекарями. В какой-то мере сказывается и специфика самой художественной литературы, проявляющаяся как в обилии расхожих сюжетов, так и в скрытой иронии различных писателей по отношению к своим коллегам. Данный пример не единичен - из произведений других жанров можно упомянуть «Клуб Дюма» А. Переса-Реверте с демоническим библиофилом Варо Борха и «Имя Розы» У. Эко с не менее демоническим библиотекарем Хорхе. Впрочем, вполне возможно, что в данном случае Т. Пратчетт иронизирует и над «Воображаемой библиотекой» М. Фуко, в которой говорится следующее: «Воображаемое формируется не как оппозиция реальности, в попытке ее отрицания или компенсации; оно растет в просветах между знаками, нарастает от книги к книге, в складках повторов и комментариев; оно рождается и «роковых» книг). Соответствующие описания достаточно стандартны и не отличаются разнообразием и оригинальностью даже в произведениях с мастерски закрученной интригой. Так, в тетралогии о «Дозорах» известнейшего современного российского фантаста - С. В. Лукьяненко - присутствует целый набор «роковых» книг - и «Книга Судьбы», и «Некрономикон», и «Кассагар Гарсарра», и «Фуаран», и даже «Венец Всего», выбитый на камнях шотландского замка - но общая идея остается одной и той же и укладывается в формулу «Кто владеет информацией, владеет миром». Мертвый, но небезопасный мир книг способен вызывать замешательство даже у Высших магов (в случае находки уникальной магической библиотеки, собранной ведьмой), давать пристанище живым мертвецам (в библиотеке Пражского Дневного Дозора работает Высший вампир и отстраненно-неодобрительно думать об обыкновенных людях: «Пусто здесь было, пусто и тихо. Я медленно шел по коридору, заглядывая в пустые аудитории, ставшие бы предметом зависти для самого обеспеченного и преуспевающего университета. За каждым столом - ноутбук, в каждой комнате - огромный проекционный телевизор, шкафы ломятся от книг... да если бы эти книги увидел историк, нормальный историк, а не спекулянт от истории...

Никогда им их не увидеть.

В некоторых книгах слишком много правды. В других - слишком мало лжи. Людям это читать не стоит, причем для их же собственного спокойствия. Пусть живут с той историей, к которой привыкли».

Еще одним примером может служить многотомная «эпическая» серия А.А. Бушкова о похождениях бравого майора ВДВ Станислава Сварога, оказавшегося заброшенным в параллельный мир, причудливо сочетающий в себе древние мифы, магию и высокие технологии. О библиотеках и библиотекарях автор упоминает практически в каждом романе:

1. Библиотеки имеются в каждом летающем замке ларов и в каждом дворце на Таларе, но пользуются ими не столько для углубления образования, сколько для сбора компромата, шпионских интриг, борьбы с конкурентами или, в лучшем случае, предупреждения стихийного бедствия. «Обозрев свои военно-воздушные силы..., Сварог направил свои стопы в библиотеку. Она была обширна, красива и выглядела совершенно нежилой, словно туда за все время ни разу не забредал ни один из Гэйров. Стены покрыты книжными полками с сотнями томов и ячейками, где в сотнях гнезд лежали горизонтально синие стержни длиной с авторучку, с черными головками, напоминавшие огромные спички - местный аналог видеокассет. На маленьком столике стоял синий усеченный конус, а рядом - белая клавиатура. Вот и вся здешняя видеодвойка. Другой стол, огромный, дубовый, с вычурными ножками, должно быть, предназначался для ученых занятий - и был девственно чист. Третий стол - собственно, черная рама на прозрачных ножках с примостившимся сбоку пультом - был, как Сварог уже знал, крайне интересным устройством, за которое продали бы душу дьяволу современные Сварогу шпионы и генштабисты. Оно позволяло увидеть и услышать все, что происходило в любой точке Талара - на улицах, на балконах, в чистом поле».

2. Библиотекарь может быть интересен лишь в том случае, если он сумел докопаться до истинного смысла какого-либо предания, позволяющего найти соответствующий артефакт, сокровище или оружие и захватить власть (как раз на этот предмет все легенды и мифы изучаются очень внимательно). В свою очередь, уважительное отношение к библиотекарю возможно разве что тогда, когда он на деньги богатого правителя собирает у населения эти самые мифы.

3. Библиотеки сохраняют свой архаический облик прежде всего потому, что тайное знание невозможно воспроизвести даже с помощью суперсовременной техники: «колдовские» книги нельзя заносить в компьютеры из-за возможных катастрофических результатов или утечки информации. Что же касается пробелов в знаниях, то они объясняются просто: «- Просветите лучше - в самом деле летописи древних времен уничтожены почти начисто, на девять десятых, или это очередное вранье, и в ваших библиотеках есть все?

- Увы... О Морских Королях, например, вы не отыщете ни одной достоверной строчки, хотя они существовали, несомненно. Так и со многим другим. Одни предания и сказки... Любой умный король старается прополоть древние библиотеки как грядку с морковкой. С тех пор как обнаружили, что бумага и пергамент удивительно быстро вспыхивают, это их качество использовали без зазрения совести...».

4. Библиотекарь может восприниматься как ученый, но это немедленно влечет за собой обвинения в чернокнижии и утаивании информации. В свою очередь обычные люди отлично понимают, что даже начитавшись магических книг, всемогущим стать невозможно - отчасти из-за сложности усвоения материала, а отчасти из-за непредсказуемых последствий. (У самого Сварога, как, впрочем, и у его боевых соратников, дело с чтением обстоит не лучшим образом: обнаружив письменные свидетельства исчезнувшей 5,5 тысяч лет назад цивилизации, не отличающиеся по используемому языку, главные герои набивают карманы детективами и любовными романами, от души радуясь тому факту, что им решительно все понятно.) 5. В «Нечаянном короле» Сварог вынужден спасать юную Императрицу Четырех Миров Яну Алентевиту, опрометчиво проникнувшую в одно из параллельных измерений, где, по преданию, обитает некий универсальный библиотекарь - хранитель знания, располагающий сведениями обо всем, что происходило во Вселенной с момента ее возникновения. На поверку хранитель оказался многоглазым и чрезвычайно агрессивным спрутом, на которого не действовала никакая магия. Изрубив чудище на куски, проведя «воспитательную работу» с императрицей (попросту хорошенько выпоров ее ремнем) и вернувшись в ставший привычным мир, Сварог произносит весьма примечательную речь о мифах и архетипах: «-Знаешь ли... Уж если строить шальные гипотезы, то можно и предположить, что эта тварь как раз и была тем самым хранителем знания. Только не расположена была делиться своими знаниями с каждым встречным-поперечным... Предпочитала держать знания при себе, а путников попросту жрать...

- Ты серьезно?

- Откуда я знаю? - пожал плечами Сварог. - Ее уже не спросишь, топор поработал качественно. Но почему бы и нет? ... -Нигде не сказано, что хранители знаний должны иметь пленительный облик. По легендам, гораздо чаще бывает как раз наоборот».

6. Волею случая став королем кишащего чудовищами и наполненного магическими артефактами Хелльстада, Сварог использует данную территорию как плацдарм для завоевания всей планеты, попутно налаживая связи с учеными мэтрами - библиотекарями, отлично понимая, что уникальная библиотека королевского замка Вентордеран лучше любых оков и магии удержит как прежнего дворецкого-библиотекаря Лагефеля, так и прочих книжников: «- А вам нравилось так жить, мэтр? - бесцеремонно прервал Сварог. - За плотно задернутыми шторами, с оглядочкой перебирать бумаги и предметы, за которые вас в любой момент могли потащить на допрос? Не иметь возможности открыто общаться с такими же, как вы? В жизни не поверю, что вас привлекала такая жизнь...

- Что поделать, привык...

- А вы наберитесь смелости отвыкнуть резко, - сказал Сварог... Книги и раритеты никто не отдает бесплатно... Я вам дам знания, мэтр, о которых вы и мечтать не могли. Любые, к каким у меня есть доступ. Хотите иметь под рукой библиотеку Хелльстада? До которой у меня самого не доходят руки? А библиотеку императорского дворца? Молчите, молчите! А глазки-то загорелись, я же вижу...

- А у кого на моем месте они бы не загорелись? - опустив глаза, сказал Анрах. - Будь на вашем месте кто-нибудь другой, я мог бы подумать, что меня искушает дьявол, - да-да, он, знаете ли, тоже использует иногда такие приманки, если верить некоторым свидетельствам...». (В некотором смысле почтенный книжник не так уж далек от истины: обстоятельства появления Сварога на Таларе, связанные с ним предсказания, совершаемые Сварогом действия и их последствия настолько двусмысленны, что его можно воспринимать и как супергероя, и как начинающего антихриста - причем, с первого же романа). 7. В «Чужих берегах» описывается борьба Сварога с плешивым демоническим библиотекарем мэтром Ленаром на далекой планете Димерее. Ленар, будучи замаскированным черным магом, 40 лет пытался найти местную «роковую» книгу - Бумагу Ваграна - спрятанную в подземной библиотеке замка Таго, тянущейся на многие километры (про прочие «роковые» книги, во множестве упоминаемые на страницах серии, промолчим для экономии места). Библиотека прикрывалась защитным магическим куполом, а ее главным правилом и залогом сохранности было предупреждение: «Из читального зала книги не выносить!». Сварог, в мгновенье ока разыскав нужный манускрипт, выносит его из подземелья, лихо отбивается от хлынувшей на него нечисти и... бесстрастно наблюдает гибнущее в огне из-за нарушения заклятия многомиллионное книжное собрание, в свое время пережившее множество катаклизмов, включая неоднократное затопление суши океаном на 500 лет.

8. В «Железных парусах» мэтр Анрах, совершенно деморализованный политикой «скандально известного короля Сварога», доходит до того, что вместе с отрядом наемников совершает налет на библиотеку графов Черенна, чей владелец прославился тем, что, не прочтя за жизнь ни одной книги, сумел создать настолько впечатляющее собрание, что ему завидовали все университеты мира. Захватив богатую добычу, Анрах чувствует себя счастливейшим из смертных и долго «беседует» с каждым книжным «трофеем».

Заметим, что отношение к библиотекарям в данной серии еще не самое худшее: ничуть не меньше «достается» и всей прочей интеллигенции (как технической, так и гуманитарной), и логика при этом такова: пока человек является простым регистратором и толкователем дел Господа, он находится на своем месте, но если он начинает сам творить и создавать, дело обычно кончается катастрофой. (Иными словами, если главный герой и рубит библиотекарям головы и прочие щупальца, то не чаще, чем через одного).

В некоторых произведениях описания «роковых» книг и даже само использование слов «библиотека» и «библиотекарь» приобретают причудливые формы, как, например, в романе М. Елизарова «Библиотекарь». Главный герой романа Алексей Вязинцев, вечный студент, не вписавшийся в «дикий» российский капитализм, оказывается втянутым в центр войны за литературное наследство позабытого писателя Д.А. Громова - типичного представителя социалистического реализма, которую ведут между собой так называемые «библиотеки». Они представляют из себя нечто вроде законспирированных масонских лож или сект, состоящих из «читателей» и возглавляемых «библиотекарями». Согласно сюжету, те люди, которые смогли прочесть ничего из себя не представляющие романы о рабочих и колхозниках вроде «Дорогами труда», «Счастье, лети!», «Тихие травы» и т.п. и соблюсти при чтении «правила Тщания и непрерывности» (т.е. читать в один присест и не пропускать ни одного абзаца), способны открывать в них высший смысл и видеть обладающие сверхъестественными свойствами книги Радости, Памяти, Власти, Терпения, Ярости и Силы, содержащие некую ирреальную правду, на которой все еще держится истерзанная страна.

Магия громовских книг объясняется тоской по идеализированному образу советского прошлого с его уверенностью в будущем, щемящее - болезненными воспоминаниями о счастливом детстве и низких ценах и недовольством реалиями современности. Вокруг этих произведений создается целый мир, в размытых контурах которого отражается вся истории России последней четверти XX в. - столь же зыбкая и фантастическая, как и профессия библиотекаря, практически всеми считающаяся умирающей. Главная цель вооруженных бензопилами, отвертками и другим подручным оружием «читателей» и «библиотекарей», закованных в доспехи из протекторов «Камаза» и кольчуги из металлических советских рублей - отыскать последнюю, седьмую книгу - Книгу Смысла (в обычной реальности - «Думу о Сталинском фарфоре»), открывающую суть громовского семикни-жия. В целом, если не учитывать страсти вокруг «роковых» книг, то «Библиотекаря» можно считать одним из самых нестандартных примеров использования библиотечной тематики в художественной литературе.

Подводя итоги, можно заметить, что жанр фэнтези, предлагая читателям яркие и запоминающиеся изображения библиотек и библиотекарей, все же имеет существенный недостаток: число «поворотов сюжета», связанных с библиотечной тематикой, в этом жанре все-таки меньше, чем в «серьезной» литературе и даже в некоторых других «легких» жанрах. Во всяком случае, образ «роковой» книги, спрятанной в недрах пустынного, пыльного (и небезопасного для посетителей) книгохранилища, выглядит навязчивым и - применительно к реальным, а не «выдуманным» библиотекам - далеко непривлекательным. С другой стороны, неоднозначной является и природа «библиотечных» стереотипов. Можно предположить, что проблема восприятия библиотек обществом имеет скорее философский, чем узкопрактический характер, и ее нельзя рассматривать только в духе PR и рекламы. Во всяком случае, некоторые зарубежные исследователи к концу XX в. Стали склоняться к выводу, что, какими бы нелепыми и причудливыми не казались представления о деятельности библиотек, отраженные в художественной литературе и СМИ, они имеют мощный социокультурный подтекст, который нельзя оставлять без внимания.

«Новая библиотека» №11 (95) 2008 год.

Матвеев М.Ю., старший научный сотрудник отдела истории

библиотечного дела Российской национальной библиотеки, канд. пед.

наук, автор трудов по истории библиотечного дела и имиджу библиотек